Об Ольге Григорьевне Аникст, жене Абрама Моисеевича, сообщает Российская педагогическая энциклопедия, т. 1, 1993. Вот некоторые этапы ее жизни. Была организатором профобразования в РСФСР. Входила в состав комиссии СНК РСФСР по преодолению кризиса рабочей силы. Руководила организацией профессиональных учебных заведений, школ ФЗУ, перестройкой системы ученичества, подготовкой рабочих на производстве, редактировала журнал «Жизнь рабочей школы». Организовала Московский институт новых (иностранных) языков (нынешний Лингвистический университет) и была его первым ректором.
Теория драмы и жизнь
По первым книгам Александра Абрамовича Аникста я училась в МГУ. Он защитил кандидатскую в 1938 году по творчеству Дж. Мильтона («Потерянный рай», «Возвращенный рай», «Самсон-борец», переводы и др.), с самого начала войны четыре года был на фронтах, а затем увлекся историей американской и английской литературы, театром. Преподавал, занимался исследовательской, авторской, составительской, комментаторской, редакторской работой, защитил докторскую диссертацию по творчеству Шекспира.
С 40-50-х годов будущие филологи, театроведы, актеры учились по его книгам. Он принимал участие в издании «Истории английской литературы», «Истории западноевропейского театра», восьмитомного собрания сочинений Шекспира. В 1956-1957 годах вышли его книги «Бернард Шоу» и «Даниэль Дефо», в 60-х – «Шекспир» (серия «ЖЗЛ»), "Театр эпохи Шекспира". С конца 60-х Александр Абрамович занимался историей учений о драме и выпустил несколько книг: «Теория драмы от Аристотеля до Лессинга», «Теория драмы в России от Пушкина до Чехова», три тома трудов, связанных с теорией драмы на Западе.
В течение 33 лет – с 1955-го до самой кончины в 1988 году – Александр Абрамович работал научным сотрудником Института истории искусств. Его труды – он написал 22 книги – я считаю уникальными, глубокими, при этом живо, интересно написанными. А это значит, что предназначены они отнюдь не только студентам и преподавателям.
Для примера скажу об очень важных для меня книгах Аникста «Гёте и Фауст: от замысла к свершению» и «Творческий путь Гёте». Последняя (1986) на меня уже с первых строк подействовала пронзительно. Автор открыл ее посвящением видным литературоведам Исааку Марковичу Нусинову и Францу Петровичу Шиллеру, своим учителям. А для меня Нусинов – не просто автор литературоведческих книг. Я знакома с его внучкой, опубликовала очерк о нем в издании, посвященном Еврейскому антифашистскому комитету (ЕАК), в работе которого Исаак Маркович участвовал. Невозможно не упомянуть в этой статье об Исааке Марковиче Нусинове, которого так ценил его ученик Александр Абрамович Аникст. Он умер в 1949 году в Лефортовской тюрьме, куда был помещен по обвинению в космополитизме. По словам его внучки, Н. И. Нусиновой – ученого-киноведа и дочери известного кинодраматурга Ильи Нусинова, А. Фадеев, рука партии и глава литцеха в советской России, повел наступление на Исаака Марковича за книгу «Пушкин и мировая литература», изданную в 1941 году. В книге якобы проводилась мысль, что свет идет с Запада, и Пушкин был выведен западным европейцем, «безнационально-всемирным», «всечеловеческим».
…Профессор И.М.Нусинов, защитив в 1924 году диссертацию по проблемам исторического романа в творчестве Гюго и Франса, в ту же пору начал вести в 1-м МГУ курс западноевропейской литературы. А на еврейском лингвистическом отделении 2-го МГУ читал лекции по истории еврейской литературы, вел теоретические исследования, редактировал академические и вузовские издания. Он не был только западником. Среди его многочисленных трудов статьи о еврейских писателях, писавших на идиш (И. Л. Переце, Шалом Алейхеме, Менделе Мойхер-Сфориме, П. Маркише), книги о русских писателях «Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов» (1930, на идише), «М. Горький» (1932, на идише; 1933, на русском языке), «Леонид Леонов» (1935, на русском языке), «Теория литературы» (1926), сборник литературно-критических статей «Проблемн фун дер пролетаришер литератур» («Проблемы пролетарской литературы», 1932), исследование по истории литературы «Вековые образы» (1937) и др. Его «История еврейской литературы на идиш», включенная в издательский план на 1927 года, так и не вышла в свет, а сборники статей «История литературного героя» и «Избранные работы по русской и западной литературе» были опубликованы посмертно (М., 1958, 1959).
В мою студенческую «оттепельную» пору иные радости воспринимались как абсолютно неожиданные. В «Шекспировском сборнике» (один из авторов и соредакторов – А. А. Аникст) среди материалов о шекспировских постановках присутствовали и связанные с разгромленным ГОСЕТом (Государственным еврейским театром), приводились фотографиии – сцены из постановок Шекспира в тышлеровских декорациях. А когда изучали творчество Говарда Фаста, в рекомендованном литературоведческом наборе имелась работа Аникста о нем, в которой он, опираясь на творчество Фаста, делал акцент на расовой и национальной розни. Это была лекция, прочитанная Аникстом в Москве, в Центральном лектории Политехнического музея, в 1948 году. И ее тогда сразу издали, несмотря на то что незадолго до этого был уничтожен Михоэлс, начинались преследования «космополитов», близилась гибель Еврейского антифашистского комитета и лекция воспринималась как голос протеста, в безгласном обществе. Всю «еврейскую полку» книг, принадлежащую перу Фаста, американист Аникст, естественно, знал уже тогда. Сейчас-то вся она или почти вся издана на русском (в 1990-м вышла на русском языке книга «Мои прославленные братья» – о восстании Иегуди Маккавея против сирийско-эллинских правителей Древней Иудеи); в 1998-м – «Моисей, египетский царевич»; в2002-м – «Евреи. История народа»).
А тогда, в конце 40-х – начале 50-х, мне, студентке, казалось неслыханной удачей держать в руках лекцию-брошюру с портретом молодого кудрявого брюнета Фаста и читать, что этот талантливый прогрессивный американский писатель, выходец из еврейской рабочей семьи, первого успеха добился благодаря повести «Дети» (1937) – воспоминаниям о детстве в бедном еврейском квартале.
...У Бориса Слуцкого есть пронзительные строки о той советской поре:
Конец сороковых годов -
сорок восьмой, сорок девятый -
был весь какой-то смутный, смятый.
Его я вспомнить не готов.
Не отличался год от года,
как гунн от гунна, гот от гота
во вшивой сумрачной орде…
Репрессии коснулись А. А. Аникста лично: был арестован и расстрелян в 1938-м отец, осудили на восемь лет мать как жену «врага народа», отказавшуюся признать его врагом. Ольга Григорьевна, отбыв срок в мордовских лагерях, жила у дочери в Свердловске. До реабилитации и заветного (!) восстановления в партии, получения персональной пенсии, комнаты взамен отнятой московской квартиры оставалось около десяти лет, когда в 49-м охота на ведьм набрала новые обороты: вышло постановление, в соответствии с которым ей предписывалось выселение из города. Но ей «повезло»: Ольга Григорьевна, разбитая параличом, была нетранспортабельна.
Теория реалистической драмы нового времени
В пору оттепельной и послеоттепельной гражданской активности, споров о соцреализме и модернизме, нарождающегося в народе политического сознания, восхождения бардовской песни, шестидесятничества нам неожиданно удавалось находить ответы и на самые жгучие вопросы в книгах Александра Абрамовича Аникста, объектом исследования которых были иногда древние авторы и их произведения . Еще висел дамоклов меч «низзя», скажем, над Беккетом, Ионеско на нашей сцене . Еще не принято было упоминать российских предшественников театра абсурда Хармса и прочих абериутов. А у Аникста в исследованиях констатировалось непреложные с древних времен вечные ценности.
В 1972-м вышла книга Аникста «Теория драмы в России от Пушкина до Чехова». Она стала одним из самых блестящих критериев в спорах о современной литературе. Как констатировал Аникст, глубочайший смысл суждений русских писателей и критиков определяется тем, что понимание драмы формировалось в теснейшей связи с развитием реализма ХIХ века. Аникст показал, что теория драмы в России – это теория реалистической драмы нового времени. Не получившая систематизированной формы и окончательных формулировок, она не обрела значения непререкаемых законов.
Но «недостатком это может показаться только тем, кто привык к школярской дисциплине в вопросах искусства. Сама природа реализма ХIХ века исключила возможность превращения теории реализма в доктрину. В наше время, когда реализм ХIХ века стал классикой, забылось, что он утверждался в борьбе с неизжитыми до конца традициями рационалистической поэтики классицизма ХVП-ХVШ веков и с поэтикой романтизма ХIХ века. Реалистическая теория драмы развивалась в борьбе против метафизических эстетических концепций, имевших значительное влияние в ХIХ веке. Сторонники реализма отвергали строгую регламентацию, ограничения в выборе сюжетов, обязательность традиционных сценических эффектов – словом, все, что сковывало стремление к правде жизни. Еще более чем романтики, сторонились эстетического догматизма реалисты. Поэтому и оказалось возможным такое плодотворное развитие русской драмы, в котором сдвиги и перемены, обновляющие драму, происходили необыкновенно часто».
В 1987 году издательство «Изобразительное искусство» выпустило сборник статей «Эстетика Морриса и современность». Открыла эту книгу о выдающемся английском художнике и теоретике искусства статья Аникста "Моррис и проблемы художественном культуры". Впервые эта статья увидела свет четырнадцатью годами раньше. Переиздание, совпавшее с перестроечными временами, пришлось на пору, когда Аниксту оставался год жизни. В этой статье он вводит читателей в атмосферу деятельности необычайно яркой личности, представляет во всех ее ипостасях: художника, теоретика искусства, поэта, главы знаменитой фирмы прикладных искусств и ремесел, знатока готической архитектуры и древностей, ученого – переводчика исландских саг, политического трибуна – автора манифеста против англо-бурской войны.
И с первых страниц личность англичанина из ХIХ века видится удивительно созвучной новым временам, интересной для современников – талантливых и энергичных, страстных и деятельных, свободных и смелых. Глубоко поучительна эта судьба, этот историко-психологический портрет, блестяще набросанный Аникстом. «Когда вспоминаешь почти невероятную многогранность деятельности Морриса, неисчерпаемость его духовной энергии, непосредственность его эмоциональных реакций на дела мира сего, открытость души миру, природе, истории, сразу приходит на ум сравнение с титанами Возрождения. И... такие аналогии часто встречаются в литературе о нем. Но... они... не столько обнаруживают глубинную природу явления, сколько затемняют ее. Многогранность деятельности Морриса явилась результатом не гармонии, а разлада с окружающей социальной реальностью. Не радостный и самоутверждающий дух художников Возрождения, а меланхолия и туманность романтизма XIX века – атмосфера, в которую погружен Моррис. Не случайно Возрождение оказалось эпохой в искусстве, менее всего ему близкой».
Пока не заработал каток репрессий
– Мне было десять лет, – рассказывает младший брат Александра Абрамовича, Дмитрий Абрамович, – когда расстреляли отца, арестовали мать, отняли нашу московскую квартиру, и брат Александр, уже женатый и живший тогда отдельно, ночью тайно увел к себе меня, сестру Аду и бабушку. На войну Александр ушел добровольцем Московского ополчения в первые дни войны. Мы эвакуировались в Свердловск в день паники 16 октября…
Слушаю 77-летнего Мизинчика, как его называли в семье, – и понимаю, что сплоченность, жизнестойкость Аникстов напоминают суть профессии его деда-каменщика со стороны отца, и идет она от бабушки со стороны матери, родившей 18 детей. Ольга Григорьевна была тринадцатой в этом доме рабочего табачной фабрики. В ее биографии будет участие в революционном движении 1905 года, арест в 18-летнем возрасте, год заключения, жизнь с мужем-революционером в эмиграции – во Франции и Швейцарии, где среди прочих трудов оба освоили французский и немецкий языки, возвращение в мае 1917-го в Россию с двумя детьми, обширная деятельность организатора образования в СССР. Она отвоевала право на собственное образование и получила его: основательное техническое, языковое, в учебных стенах и самостоятельно – это тема отдельного разговора (с пассажами насчет маминых взглядов на женское образование, на процентную норму для евреев, изгойство в гимназии из-за отсутствия форменной одежды и невозможности платить за обучение...). Все-таки в начале всех прочих университетов были учебные стены – о них есть строки в воспоминаниях сына Дмитрия:
«В архиве семьи имеется подлинное «Свидетельство об окончании Мамой в 1905 году Кишинёвского Женского еврейского училища с отметками 5 по всем предметам».
Может, преодоления, связанные с получением образования, и определили дальнейшую жизнь Ольги Григорьевны, отданную образованию широчайших масс? Ведь помимо упомянутых выше ее «профессиональных ступеней» были еще, например, борьба против узкопрофессиональной направленности подготовки рабочих, организация первых в стране Всероссийского и Всесоюзного съездов по рабочему образованию. Была работа ученым секретарем научно-педагогической секции ученого совета Наркомпроса, ректором первого в стране института иностранных языков (названного вначале «Институтом новых языков»). Для этого ее сначала откомандировали в Германию изучать преподавание языков в средней и высшей школе.
...Как-то я брала интервью у одного преподавателя-«англичанина». Человек чрезвычайно почтенных лет, немало, очевидно, позабывший, он с такой благодарностью и так восторженно вспоминал своего институтского ректора в 30-х годах – Ольгу Григорьевну Аникст!
В каталогах центральных госбиблиотек десятки названий трудов супругов Аникстов, их детей и внуков. Перво-наперво впечатляет написанное старшими (параллельно с огромной практической работой!) в 1919-м – начале 1930-х пока не заработал каток репрессий. Это, судя по названиям, многосторонние разработки: Ольгой Григорьевной – в области образования, Абрамом Моисеевичем – в плане организации рабочей силы, рынка труда, культурного строительства...
Существуют записанные сыном Дмитрием и дочерью Адой, «изданные» лишь в домашней «типографии» три томика мемуаров – их и Ольги Григорьевны.
– Папа, – вспоминает Ада, – был высокого роста, с лучистыми карими глазами, светящимися добротой. Там, где он появлялся, становилось шумно, интересно, вокруг него всегда группировались люди. Был активен во всем. В молодости увлекался писанием писем, литературой, театром. Егo походы в молодости в театр подчас означали отсутствие обеда. Формальное образование у него было – четыре класса коммерческого училища, но он был всесторонне образованным благодаря любознательности. Знания немецкого и французского языков давали ему возможность читать иностранные газеты и журналы, он всегда был в курсе международных событий. В возрасте сорока лет он продолжал учиться. Были факультеты для ответственных работников, на них обучались партийные и советские деятели, не имевшие высшего образования. Сохранилась зачетная книжка папы. Были в судьбе этого сына еврея-каменщика и многие знания, и многие печали, сомнения и сила духа, талант и упорство. В партию большевиков этот революционер с младых ногтей вступил лишь в 1918-м и был изгнан из нее в должности зампреда Госплана РСФСР накануне ареста в 1937-м и расстрела без суда и следствия.
– Маме, – рассказывает Дмитрий Абрамович, – скостили срок на полгода за активную помощь фронту. Она шила военное обмундирование в мордовских лагерях. В эвакуации я учился в ремесленном училище, освоил рабочие профессии. Сестра Ада, выпускница мехмата МГУ, устроилась на завод пластмасс в лабораторию физико-механических испытаний, быстро выросла до ее руководителя. Я после училища работал у нее в центральной заводской лаборатории слесарем.
А 20-летним Дмитрий Абрамович попал на Уральский оптико-механический завод (в ту, уже послевоенную, пору – военный), на сборку теодолитов. Потом по ним защитил диплом в Уральском политехническом институте, а впоследствии – кандидатскую диссертацию. Стал автором 29 изобретений (элементы, части, узлы, осевые системы теодолитов), награжден медалями ВДНХ, в том числе золотой и серебряной, медалью «Изобретатель СССР», получил звание «Лучший изобретатель геодезии и картографии».
Он обрел известность как создатель наиболее массовых и наиболее точных советских теодолитов, стал автором более полусотни научных работ, пяти книг по специальности, теоретических и практических разделов в руководствах по созданию высокоточных теодолитов. Когда обустраивали космодром «Байконур», в некоторых работах был использован ТА-05 – астрономический теодолит Д. А. Аникста. Основной работой была установка точной астрономической ориентации для прицеливания космических аппаратов.
…В свердловской эвакуации, затянувшейся на 22 года, начинал он 14-летним ремесленником на сборке гранат в ночные 8-часовые смены, ставя перед собой целья: дать рекорд – 600 гранат. А уезжал из Свердловска специалистом, которого в Москве охотно взяли в институт мирового уровня – ЦНИИ геодезии, аэрофотосъемки и картографии (ЦНИИГАиК).
Со своей женой (коллегой) Людмилой Александровной Яхонтовой поселились в Подмосковье – ныне город Королёв. Вырастили двоих сыновей. В ЦНИИГАиК Дмитрий Абрамович проработал 26 лет на ведущих конструкторских должностях...
В далекой свердловской юности из ярких общественных дел Аникста-младшего достаточно назвать создание популярной любительской киностудии «Энтузиаст-фильм». А в Королёве, в почтенном уж возрасте взял на себя создание Общества незаконно репрессированных граждан и председательство в нем. Когда оно создавалось, набралось всего 92 человека. Сейчас нас 490. Все получили положенные льготы. Добиться этого было непросто. Потом в комиссии по восстановлению прав реабилитированных пришлось заняться возвратом кое-кому недвижимости.
А теперь о младшем поколении семьи Аникстов…
О потомках Aбpaмa Моисеевича Аникста…
Явлены миру, утвердились новые таланты этого корня. Сын Александра Абрамовича, Михаил, – художник, дизайнер, пользующиеся мировой известностью. Он один из авторов проекта нового Курского вокзала в Москве. Получил международную премию за вокзал в Софии, премию от всемирной организации «Лучшая книга мира» – ею было отмечено издание «В окрестностях Москвы. Из истории русской усадебной культуры ХVII-ХIХ веков» (М.: Искусство, 1979). Михаил эту необычного формата, великолепно иллюстрированную книгу сформировал и оформил как дизайнер, был одним из ее составителей. Ныне он живет и работает в Англии. Недавно женил сына Антона – юриста, открывшего свою адвокатскую контору в Нью-Йорке со специализацией по защите промышленных интересов. Свадьба была в Мехико: избранница – дочь канадского посла в Мексике.
Сын Ады, Марк, – израильтянин, профессор, преподаватель физики и математики в университете имени Бен Гуриона в Беер-Шеве – в нынешнем июне участвовал в научной конференции в Москве, в МГУ. Второй ее сын, Мануил, – успешный программист в Монреале.
– Мои ребята, – говорит Дмитрий Абрамович, – старший Юрий и младший – мой тезка... Старший окончил наш с женой МИИГАиК: она там была студенткой, я проходил аспирантуру. Младший – выпускник МИРЭА (Московского института радиоэлектроники и автоматики). В качестве диплома он создал суперкомпьютер. Его дипломный проект забрал институт проблем кибернетики, теперь он занимается компьютерными делами в Канаде, в Торонто. Юрий, поработав несколько лет в сфере компьютерного проектирования, заинтересовался рекламно-издательским дизайном и успешно освоил его.
Жизнь замечательной семьи продолжается, наполненная трудами, творчеством, смелыми планами…
Лариса Белая
Жизнь замечательной семьи – Гнездо Аникста
Теория драмы – искусство жизни
К 95-летию литературоведа, театроведа Александра Абрамовича Аникста (1910-1988)
Мне бы хотелось не только поделиться своими впечатлениями о жизни и книгах замечательного литературоведа Александра Абрамовича Аникста, но и рассказать о семейных его корнях и потомках. Во многом история этой замечательной семьи повторяет историю страны, это слепок времени.
Семья Александра Абрамовича Аникста необычайно интересна. Трое из пятерых ее членов вошли в энциклопедии. Отец Александра Абрамовича, Абрам Моисеевич Аникст, – в БСЭ, т.2 (первое издание в 1926 году) и Российскую еврейскую энциклопедию, т. 1 (1994). В 1919-м – начале 20-х годов он – член коллегии и заместитель наркома труда РСФСР, зампред Уральского областного экономсовета, в 1923-1925 годах – нарком труда Украины, работник ЦК Союза горнорабочих и ЦК Союза строителей. С конца 1925-го работает в Госплане, член его президиума, зампред. В Российской еврейской энциклопедии колонки, посвященные Абраму Моисеевичу Аниксту и его сыну Александру (ученому-литературоведу, театроведу), – рядом.